«Мы ненавидим вас так же, как укропов»

Патриоты, беженцы и ненависть к России: репортаж из прифронтовых городов Украины. Уже совсем скоро, 31 марта, украинцам представится возможность в очередной раз изменить судьбу своего отечества. В стране пройдут президентские выборы, которые определят будущее страны и ее граждан на годы. Но далеко не все на Украине готовы сегодня сделать выбор и пойти вперед, так и не разобравшись со своим недавним прошлым. Чтобы понять, чем сегодня живет Украина и непризнанные республики Донбасса, чего боятся и о чем мечтают простые люди, «Лента.ру» попросила журналиста Игоря Ротаря поделиться впечатлениями от поездки по Юго-Востоку.

Тут не разговаривают с незнакомцами

О том, что мое путешествие по Украине будет нелегким, я понял еще в США, когда начал готовиться к поездке.

«Да нет, мои львовские друзья не будут общаться с российским журналистом — это исключено!» — огорошил меня знакомый киевский репортер.

После этого, договариваясь о съеме квартиры в Донецкой области (территория, подконтрольная Украине), я представился американским журналистом (что тоже правда) русского происхождения и снова неудача. «Будете писать о том, что нас правильно там (на территории ДНР/ЛНР) убивают! Мы ненавидим вас, американцев, так же, как и «укропов». Нет у меня жилья для пособников убийц!» — написала мне местная женщина.

Тогда я решил говорить, что просто пишу книгу об Украине. Но, как только я спросил венгерского журналиста из Закарпатья о том, есть ли среди местных венгров сторонники автономии, то связь прервалась. С тех пор мой несостоявшийся собеседник больше ни разу не взял трубку.

С тем же результатом завершилось мое общение с представителем украинской христианской организации, помогающей беженцам с Юго-Востока. Прямо мне в интервью не отказывали, но писали какие-то очень туманные ответы и даже отказывались дать номер телефона. В конечном итоге, после многодневной переписки, христианин дал мне телефон какой-то другой благотворительной организации. Как мне кажется, его отпугнуло то, что меня интересовали не только проблемы людей, но и их настроения.

— Поддержка автономии — это сепаратизм, то есть уголовная статья, да и вопрос о настроениях в регионе, где служба безопасности отлавливает «пособников террористов», очень скользкий, у нас нужно быть очень осторожным в общении с людьми, — объяснил мне местную специфику украинский правозащитник.

«Нам что белые, что красные»

Свою поездку по Украине я решил начать со Славянска. Для Украины это город знаковый. Именно здесь, а также в соседнем Краматорске, весной 2014 началось противостояние украинской армии и ополченцев под командованием Игоря Стрелкова. Летом того же года город перешел под контроль киевских властей. Я был в Славянске и Краматорске (как и в других городах Донбасса) зимой 2015, и мне было интересно, что же здесь изменилось с тех пор.

В предыдущую мою поездку я еще застал памятники Ленину как в Славянске, так и Краматорске. Правда, выглядели они не совсем обычно. Славянскому Ильичу повесили на грудь табличку: «Я убил 20 миллионов», а краматорского Ленина разукрасили в цвета украинского флага, и тот стал похож на панка. Однако это было полумерой, и украинские радикалы в обоих городах требовали снести памятники. Славянские депутаты проголосовали против сноса, и тогда боевики «Правого сектора» снесли памятник сами. В Краматорске они даже не стали дожидаться результатов голосования и демонтировали статую за несколько дней до сессии горсовета.

«Город — нечто вроде гоголевского Миргорода; есть парикмахерская и часовой мастер, стало быть, можно рассчитывать, что лет через 1000 в Славянске будет и телефон… Дома выглядывают приветливо и ласково, на манер благодушных бабушек», — так описывал Славянск побывавший здесь Чехов.

Сегодня в городе есть и связь, и интернет, но провинциальный дух по-прежнему наполняет жизнь Славянска. Этот провинциализм объясняет и политическую пластичность части местных жителей. В беседе со мной многие из них простодушно говорили, что, когда смотрят российское телевидение, то они за Россию, а когда украинское — за Украину. «Нам шо белые, шо красные — лишь бы гроши платили», — наиболее частый ответ на вопрос о политических предпочтениях.

В свое время бывший премьер-министр ДНР Александр Бородай объяснил, что выбор Славянска как центра сопротивления был сделан неслучайно. По его мнению, Славянск, в отличие от крупного регионального центра Донецка, был оптимальным местом для начала вооруженной борьбы. Думаю, что главная причина такого решения — внушаемость не слишком образованного и глубоко аполитичного местного обывателя. Так, во времена, когда город контролировался ополченцами, на улицах висели плакаты: «Если ты не хочешь, чтобы твои жена и дети оказались в фильтрационных лагерях — вступай в ополчение!» И люди в это верили и шли воевать с «фашистами».

Таких относительно небольших (под 100 тысяч жителей) городов очень-очень много в Донбассе. За исключением Приднестровья, советское прошлое здесь ощущается сильнее, чем где-нибудь в бывшем СССР. Именно в таких городках живет большинство «ватников» — пророссийски настроенных, латентных сторонников сепаратизма.

«Слишком много быдла»

«Cовковость» донбассцев стала притчей во языцех во всей Украине. Вот какие аргументы использовал в эфире украинского телевидения боец АТО с Западной Украины, доказывая, что они воюют не с местными ополченцами, а с регулярной российской армией: «Донбассцы — это такие недоразвитые люди, они даже машину толком водить не умеют. Очевидно, что если бы не Россия, то мы бы таких людей давно победили».

Увы, нечто подобное можно услышать и от вполне образованных киевлян. Так, мой киевский приятель — бизнесмен — был жутко возмущен аннексией Крыма, однако ничуть не горевал о возможной потере Донбасса, так как «там слишком много быдла». Неудивительно, что такое, мягко говоря, неуважительное отношение отталкивает от Украины жителей Донбасса.

Сегодня следов былой войны в Славянске не видно. Много неплохих магазинов (есть даже зоо), самых разных кафе и кофеен. Кстати, в какой-то момент мне даже показалось, что я оказался в США.

Во-первых, очень много всяких бургерных. Часто попадаются «пиратские» «Макдональдсы» (здесь они называются MacBurger), похожие на классические как две капли воды, но с перевернутой буквой М на входе. Во-вторых, меню кафе изобилует как английскими словами (например, coffee, tea), так и англицизмами: скажем, вместо «молочный коктейль» пишут кириллицей «милкшейк». Очень повеселила местная реклама на причудливой смеси английского с украинским: «Вiзьми свою freshкартку та купуй ще вигiдно».

Впрочем, о том, что атмосфера в городе далека от благополучной, можно догадаться по настенному творчеству в подворотнях. Так, например, на одной из стен красовался лозунг «Слава Украине!», но в какой-то момент первое слово заменили на «позор», а после и вовсе замазали его краской.

Наиболее сильно во время войны пострадал пригород Славянска Семеновка. Когда я побывал здесь четыре года назад, то поселок напоминал Сталинград времен Великой Отечественной: уничтожено было приблизительно 70 процентов домов. Сегодня Семеновка восстановлена почти полностью. О былой трагедии напоминает лишь полустертая надпись на автобусной остановке: «Нас пришли убивать», разрушенная психбольница с восстановленным немцами детским отделением и несколько заброшенных домов.

— Жилье восстанавливали международные организации, посольства зарубежных стран, религиозные организации, но не украинские власти. Нам также неизвестны случаи, когда людям была бы выплачена компенсация, — рассказывает мне сотрудник волонтерской организации, работающей с беженцами (официально — вынужденными переселенцами) Екатерина Ханева.

— Жившие в многоквартирных домах получили компенсацию за разрушенное жилье. В частном же секторе люди стали восстанавливать свои дома сами, и зачастую невозможно установить, что именно было разрушено, — отвечает на эту критику главный специалист пресс-центра администрации Славянска Дарья Кузьмина.

Но даже те, чье жилье вроде бы восстановлено, все равно недовольны:

— Да, нам помогли, но раньше у нас был огромный дом, а сейчас времянка.
— А ты случайно не чех? — наскакивает на меня не совсем трезвый мужичок в рванной телогрейке. — Чехи мне несколько шифиринок дали, а все основное сам. Хватило денег лишь на халупу с сортиром на улице!

Мой вопрос о предпочтениях на президентских выборах вызывает у большинства семеновцев глухое раздражение: «Да ни за кого. Никому не верим».

«По-прежнему гибнут люди!»

Людей из гуманитарной организации «Пролиска» (от украинского — подснежник) в Харькове в шутку называют «камикадзе». На собственных машинах, нередко под обстрелами, они добираются в наиболее опасные места в зоне конфликта. Раздают там продукты мирному населению, вывозят женщин с детьми.

— В мире очень многие думают, что война в Украине уже закончилась, но на самом деле это полная чушь! Бои идут постоянно, по-прежнему гибнут люди, — убеждает меня руководитель «Пролиски» Евгений Каплин. По его словам, непосредственно в зоне соприкосновения воюющих сторон проживает около миллиона человек.

Там катастрофически не хватает медиков, огромные проблемы с доставкой гуманитарной помощи — люди нередко просто голодают. Поэтому неудивительно, что большинство обитателей прифронтовой зоны не слишком жалуют власти.

— Мне кажется, что люди просто не пойдут голосовать. Они уже никому не верят! — говорит Евгений.

Интересно также, что по данным социологической службы Центра Разумкова, на любые компромиссы ради мира в Донбассе согласны только 16 процентов жителей Украины, а вот среди жителей «украинского» Донбасса таких в три раза больше — 46 процентов.

«Здесь живет агент русского мира»

Никуда не делась и атмосфера страха, нервозности и подозрительности. Я мило беседовал о жизни c сотрудницей отдела регистрации недвижимости администрации Cлавянска, но как только я спросил женщину о ее политических взглядах, ее лицо стало каменным: «Я не говорю и не пишу о политике, так как работаю в государственных структурах, одно «неверное» слово и меня уволят тут же».

Плохо для России — хорошо для Украины

Источник: lenta.ru