«Надо успеть до прилёта F-16»: Погибшие А-50 требуют срочной замены, иначе можем проиграть
Коллаж Царьграда
Самолёты дальнего радиолокационного обнаружения являются ключевым элементом современной воздушной войны. Сторона, не имеющая их, обречена нести тяжёлые потери. По странному стечению обстоятельств Россия начала терять уникальные машины одну за другой. Подробности в материале Царьграда.
Автор: Влад Шлепченко
Чуть более чем за месяц Россия потеряла два самолёта дальнего радиолокационного обнаружения (ДРЛО) А-50. Первый борт погиб 15 января над северо-западной частью Азовского моря. Второй инцидент произошёл 23 февраля. Примерно в том же районе, с той лишь разницей, что обломки борта упали не в море, а в окрестностях хутора Трудовая Армения Каневского района Краснодарского края. Момент ракетной атаки на самолёт был заснят местными жителями. На опубликованных ими кадрах видно, что экипаж сбрасывал тепловые ловушки, и они смогли отвлечь на себя не менее одной зенитной ракеты. Однако расчёт ПВО продолжал стрелять и добился попадания.
Стоит отметить, что официально Минобороны никак не комментировало ни один, ни второй эпизод, поэтому журналистам и блогерам остаётся лишь рассуждать.
Первое, что бросается в глаза, это то, что район гибели обоих самолётов находится довольно далеко от подконтрольных ВСУ территорий. Если считать от правого берега Днепра, на котором ВСУ могут достаточно свободно маневрировать ЗРК, в том числе дорогими и дефицитными, то дистанция поражения составляет порядка 400 километров, и это при условии, что «Пэтриот» будет выходить непосредственно на берег.
Что мешало противнику поставить комплекс в Донбассе, откуда дистанция выстрела существенно короче?
В первую очередь это риск потерять дефицитный американский комплекс. 13 февраля русская армия накрыла ракетами украинские подразделения, которые вышли на занятия на полигон в окрестностях города Селидово. Удар наносился «Искандерами» по скоплению военнослужащих примерно в 30 км за линией фронта. Территории в Донбассе хорошо просматриваются нашей разведкой, и попытка разместить там столь лакомую цель, как «Пэтриот», скорее всего, привели бы к его потере.
Но даже если предположить, что в Киеве решили рискнуть, а наша разведка проспала выдвижение и развёртывание американского комплекса (никогда нельзя недооценивать врага и переоценивать своих), то и в этом случае американцы не могли задействовать комплекс по очень простой причине. Самые дальнобойные ракеты PAC-2 могут поражать цели на дистанции 160 км. Но даже если поставить «Пэтриот» на самом краю фронта, возле Авдеевки, то и в этом случае расстояние превысит 200 км.
У ВСУ есть ракеты, которые способны преодолеть это расстояние: это 5В21 зенитных комплексов С-200. Опираясь на этот факт, военный обозреватель Юрий Подоляка выдвинул гипотезу, согласно которой ВСУ могли использовать С-200 для того, чтобы спровоцировать огонь наших зенитных комплексов по А-50.
По его мнению, украинские зенитчики выстрелили в сторону нашего летающего радара дальнобойной ракетой класса «земля — земля», после чего постарались «подвести как можно ближе к борту», имитировав зенитную атаку на самолёт.
Наши пэвэошники, пытаясь перехватить цель и спасти А-50У, одной ракетой зацепили и собственный борт (то ли обе взорвались рядом, следствие, думаю, покажет), который и разбился при падении,
— пишет Подоляка.
Далее он отмечает, что повторилась схема провокации, которую в 2018 году использовали израильтяне, чей боевой самолёт спрятался за наш Ил-20 и тем самым подставил его под удар сирийского ЗРК С-200.
Нетрудно заметить, что выстраиваемая блогером версия очень сложна и, в сущности, нужна только для одного: чтобы объяснить, почему наши зенитчики стреляли по своему самолёту. Есть возражение против этой гипотезы — чисто технического плана.
Дело в том, что С-200 начали разрабатывать в 1956 году, когда представления о мобильности и мерах по обеспечению живучести зенитных комплексов радикальным образом отличались от современных. Последняя модификация комплекса сделана в середине 1980-х. И даже тогда он мыслился как стационарное средство усиления ПВО, которое должно поддерживать подвижные комплексы С-300.
Штатное время развёртывания батареи С-200 составляет 24 часа и включает в себя:
Если допустить, что ВСУ смогли провернуть эти работы под носом у нашей армии в полосе действия тактических беспилотников, то стрелять переделанной ракетой «земля — земля» не было никакого смысла. Дальность полноценных зенитных ракет составляла 300 км. То есть можно было лупить прямо в наш летающий радар. Но то, что мы видим на съёмках жителей Трудовой Армении, совершенно не походит на атаку С-200. На кадрах видны несколько взрывов небольших зенитных ракет. Одна из которых промахнулась.
Мог ли уникальный самолёт стать жертвой старых комплексов ПВО? В течение всей спецоперации мы видели, как достаётся со складов длительного хранения оружие, выпущенное тридцать, сорок и пятьдесят лет назад. В ход пошли автоматы, танки Т-62, пушки сталинских годов. Почему с комплексами ПВО картина должна быть другой?
Потребности в средствах ПВО и воздушном прикрытии страны выросли кратно, а комплексы ЗРК — это не та вещь, которую можно быстренько на коленке склепать и по желанию выпуск в десять раз нарастить. Поэтому и мотив, и возможность достать из запасов старые ЗРК у нашей армии, возможно, были.
Но далее вылезает следующая проблема. Воюет не оружие. Воюют системы, выключающие оружие, людей и информационную инфраструктуру. И военные об этом знают. Поэтому вопрос сопряжения системы является одним из самых тщательно прорабатываемых.
Системы радиоэлектронной борьбы (РЭБ) сопрягают с системами связи и системами радиотехнической разведки (РТР), самолёты оснащают системами распознавания «свой-чужой». И, к слову, работа этих систем является особо охраняемой тайной, и нужна она и для того, чтобы избежать уничтожения своих самолётов своими ЗРК.
Да, в каких-то случаях сигналы цели и своего борта могли слиться, компьютер мог ошибиться, мог произойти срыв захвата цели и перенацеливание ракеты на свой борт. Но это всё “техническая экзотика», а у нас два случая уничтожения самолётов ДРЛО за месяц.
Возможно, есть некая системная причина, которая провоцирует такие ситуации. И эта причина может называться «разрыв поколений»: старые комплексы ПВО, вполне возможно, не имеют средств для распознавания своих самолётов. Кто бы тратил деньги на их модернизацию во времена Минских соглашений? В результате сопровождение наших бортов возможно только «с голоса», путём устных запросов от оператора комплекса у вышестоящих командиров. Ну а там, где есть человек, обязательно будут и ошибки.
И тут снова можно вспомнить инцидент 2018 года, о котором сказал Юрий Подоляка. Какова была реакция России в ответ на гибель нашего летающего штаба? В техническом плане — отправка сверхсекретного оборудования распознавания «свой-чужой» и его установка на сирийские зенитные комплексы. Наши военные зашли в сирийские штабы ПВО, наладили связь, фактически взяли сирийскую ПВО под свой контроль — и больше случаи «самострелов» не повторялись.
Россия столкнулась с проблемой. Первая часть которой состоит в том, что ПВО не дружат с ВКС. И причина этого разнобоя может иметь системный характер и потому трудноисправима.
Во-вторых, мы потеряли исключительно ценные машины, которых в нашей армии, по различным оценкам, было от 7 до 15 бортов и возместить потери которых быстро не получится. Потери особенно тяжелы в свете ожидаемой в ближайшее время передачи ВСУ истребителей F-16.
Успехи на фронте последних месяцев связаны в первую очередь с тем, что благодаря массовому производству планирующих бомб оперативно-тактическая авиация вновь вернулась на поле боя. Однако если украинские истребители развернут охоту за нашими бомбардировщиками, фронт снова встанет. О крупных продвижениях можно будет забыть.
Возможно, нейтрализация угрозы состоит в том, чтобы начать создавать самолёты ДРЛО на базе более дешёвых и массовых самолётов, чем Ил-76, и с применением радиолокаторов, которые ставятся на истребители. Наиболее подходящими кандидатами на эту роль выглядят Ан-12 или Ту-154, на каждый из которых можно поставить две РЛС «Ирбис», которые ставятся на истребители Су-35.
Пойдёт ли наше военное ведомство по этому пути, покажет ближайшее будущее. Но решать проблему контроля воздуха, так же как и взаимодействия ПВО и авиации, в любом случае придётся, если мы не хотим проиграть войну.
Источник: tsargrad.tv